К н и г о е д. н е т
— Да, посмотрите на них, — вступил в разговор Аддиан Олгаретт, гораздо хуже, чем мать, скрывающий свои чувства. В его голосе звучал неприкрытый гнев. — Эти подлые любовники не стесняются ни своего позора, ни своего бесчестья. — Раздался всхлип Вивалии и мужчина, нахмурившись, задрожал. Но по его вздрагивающим губам я поняла, что он с трудом сдерживает подготовленные ругательства.
— Я тебя… — Попытался броситься на него мой друг. — Как ты смеешь!
— Давайте все успокоимся. — Произнесла я, удерживая мага на месте.
— Дело в том, что господин Фиртул… — Не обращая на меня никакого внимания, женщина возвысила голос. Вокруг нас уже начала увеличиваться толпа любопытных. — Я доверилась ей. Она служила у меня личной горничной и была так расчетливо вежлива, так предупредительна, что я… — Голос госпожи дрогнул.
Я сжала губы, мне уже и самой хотелось броситься на нее с кулаками.
— Я доверилась ей и рассказала о придумках своего сына. Он у меня очень талантлив и одарен. Он обучался в…
— Это ложь. — Проговорила я, тяжело и быстро дыша. Стоя здесь в столице на ярмарке после столь глобальных и громадных перемен в моей жизни я вновь ощутила то первое несправедливое оскорбление, которое я перенесла в замке госпожи Олгарет. — Все было как раз наоборот. — Храбро произнесла я, делая шаг вперед к своей обвинительнице.
— Всем известно, что ты просто потаскуха. — Проговорил желчно Аддиан, криво улыбаясь.
Я сделала еще шаг вперед, чтобы отвесить ему пощечину, когда услышала со стороны знакомый спокойный голос. — Как вы смеете оскорблять мою невесту, господин Олгарет. — Произнёс холодно подошедший магистр.
Я быстро вскинула на него глаза. Подойдя ко мне, мужчина положил ладони мне на плечи, и я гордо вскинула голову. — Вы знаете, что бывает за публичный оговор аристократки или мне напомнить вам? В самых грубых случаях следует лишение графского титула и всех земель.
Я даже не глядя на своего любимого, видела, как холодны и безжалостны сейчас его глаза. Аддиан вздрогнул и стал как будто ниже.
— О чем вы говорите, господин магистр, она не аристократка, она просто служанка.… И я не соврал ни слова, весь Улманс подтвердит вам, что она необрученная девушка, жила в доме необрученного мужчины. Ведь вы знаете закон, только после получения брачного браслета порядочная девушка может переступать порог спальни своего…
— Мне известны законы. — Тем же ледяным голосом продолжил маг. Я ощутила как сжались его ладони на моих плечах и покраснела, вспоминая нашу первую ночь. Он стал моим первым мужчиной. Но об этих законах я слышала впервые. — Я вижу, вы продолжаете. Вы будете наказаны за свою клевету в соответствии с золотым сводом законов Минносарта лишением графского титула.
Я замерла, понимая, что ссора приобретает совсем неприятные последствия и положила ладонь на руку мага.
Аддиан бессмысленно, как будто не понимая, что ему говорят, переводил взгляд с меня на магистра. Время от времени его рот приоткрывался и тут же беззвучно закрывался вновь. Госпожа же Олгарет, напротив, бросилась вперед с тем неистовством, которое граничит уже с безумием.
— Господин. — Проговорила она, уже не стараясь притворяться и сдерживать ненависть. — Вы ошибаетесь, эта мерзавка оболгала нас. Она растоптала наше доверие, украла изобретения моего сына, так необходимые нашему Пресветлому королю.
Я, хмуро разглядывая разъяренную женщину перед собой, не сразу заметила, как затихла и расступилась толпа.
— Что здесь происходит? — Мягким негромким голосом спросил Терад Вал Бет Баннол, но, несмотря на то, что он даже не пытался повысить голос, кажется, каждый присутствующий на ярмарке расслышал его.
Я склонила голову в приветствии.
— Господин Бет Баннол, сейчас госпожа и господин Олгаретт совершили различные по направленности, но равно тяжелые преступления. Господин Аддиан Олгаретт обвинил мою невесту Мариэт Ги Иркет в отсутствии чести и позоре честного имени. Госпожа Вивалия Олгаретт обвинила девушку в присвоении и использовании изобретений ее сына для получения личной выгоды.
Выражение короля совершенно не изменилось, он даже не обратил внимания на вновь возобновившиеся причитания Вивалии Олгаретт. — Это все, как я понимаю, ложь? — Спросил он, обращаясь ко мне и своему советнику.
— Конечно, ложь, господин. — Ответила я, все больше раздражаясь и досадуя на подлость оболгавших меня людей.
— Это все не соответствует истине. — Подтвердил магистр.
Король кивнул и повернулся к замершим аристократам.
— Слушайте мой голос и запоминайте его, потому что я говорю от лица каждого мага Минносарта. Вы, Аддиан Олгаретт, и вы Вивалия Олгаретт, за неприемлемый для аристократа прилюдный оговор и клевету на невиновную перед вами аристократку теряете доверие народа Минносарта и с этого момента лишаетесь своего графского титула, всех земель и привилегий, дарованных вам этим титулом. Замок Олгаретт с этого момента лишается своего родового названия и присоединяется к землям королевства. Вы можете остаться в королевстве, но уже не как аристократы, а как обычные люди и не имеете никакого права на особенное отношение.
Я все еще завороженно смотрела на короля, не в силах пошевелиться. Вокруг царила оглушающая тишина, прервавшаяся тонким, страшным воем госпожи Олгаретт.
10.2 — В этом мире нет разводов
Через неделю после описанных событий я сидела в своей спальне в замке Ги Иркет и смотрела на бледную перепуганную девушку, отраженную в овальном зеркале. Несмотря на беспокойство все же время от времени жаркий трепет пробегал по моему телу, когда я представляла, что этот день, наконец, настал. Сегодня я должна была стать женой господина Данета Фиртула. Я вспоминала нашу первую встречу, первый жаркий поцелуй на балконе, первую ночь в еще не отремонтированной до конца спальне и первое бездонное и бескрайнее осознание пронизавшей все мое существо любви к этому мужчине. Вслед за этим я вспомнила свое первое поражение в этом мире и свои победы. Потом мысль моя ускользнула еще дальше, туда, на Землю, в темный офис, в самое начало моей новой жизни. А ведь если бы Дмитрий тогда не начал приставать ко мне, я, скорее всего, никогда не увидела бы этого прекрасного мира и не познакомилась бы с магистром. От этой мысли мое сердце болезненно и мучительно сжалось. Нет, мне было даже страшно думать о том, что все могло сложиться по другому. Я вновь подняла взгляд на свое отражение. Нанятые Данетом служанки помогли мне уложить волосы и сейчас в моих прядях сверкали лазурные, чистые, как небо на Земле в безоблачный день цветы. От них исходил тонкий, щекочущий ноздри аромат. Свадебное платье, которое мне подобрал жених, изменяло свой цвет в